Что ж, раз уж мы косвенно затронули эту малоприятную тему выше, продолжим и завершим ее здесь. Рак молочных желез как вид злокачественной опухоли известен давно. Как и было сказано выше, исторически именно он дал название всем злокачественным опухолям такого рода – с любой локализацией. Включая те, что не имеют, в отличие от опухолей груди, никаких клешнеобразных тяжей.

Сейчас в науке принято разделение опухолей на рак (cancer) и саркому (sarcoma). Разница между ними заключается в том, что рак – это новообразование, растущее из клеток соединительных тканей. А саркома – из клеток мягких тканей, составляющих основную, так сказать, массу любого органа. В каждом органе тела имеются соединительные ткани, которые разделяют прослойкой дольки, оболочки и другие его части. И разумеется, мягкие, образующие само тело органа. Поэтому в любом органе тела может возникнуть и рак, и саркома.

Помимо разделения по типу переродившихся тканей, рак и саркома отличаются еще несколькими особенностями. Саркомы чаще всего имеют больший размер, чем рак. Скажем, саркома мышц нередко достигает размеров, рекордных для раковой опухоли. Рак крайне редко достигает размеров более 3 см, а диаметр саркомы свободно может составлять 5 см и более. В то же время как у рака, так и у саркомы имеются формы диффузные – мелкоклеточные и другие, не образующие четко локализованных очагов.

Как правило, саркома с точки зрения симптомов является опухолью «тихой» – значительно менее заметной, чем рак. Для нее характерно медленное увеличение и метастазирование, в то время как рак развивается быстро и даже очень быстро. Возраст большинства обнаруженных по симптомам сарком исчисляется годами. А возраст опухолей рака может составлять несколько месяцев от начала активного процесса. Кроме более агрессивного прорастания в окружающие ткани, рак отличается от саркомы и более обильным метастазированием.

Впрочем, именно большие размеры и незаметность сарком делают их иногда даже более опасными, чем рак. Ведь на стороне первого – маленький размер очага и скорость метастазирования. Зато на стороне второй – годы скрытого развития, за которые часто успевают полностью сформироваться и дочерние опухоли. Саркомы нередко обнаруживают только по симптомам, которые дает вторичный, не основной очаг. На практике это означает, что саркомы чаще находят на стадии, когда что-либо делать поздно и бесполезно. То есть когда основную опухоль не удалишь (пришлось бы вырезать слишком много тканей), а подавлять еще несколько таких же лучевой терапией смысла не имеет, поскольку совершенно очевидно, что такую популяцию не уничтожат ни яды, ни радиоактивные изотопы.

Нам следует узнать сразу, что опухоли молочных желез фактически ничем не отличаются от опухолей костей, желудка, легких и пр. Прямое тому доказательство – все они успешно метастазируют в другие органы. Метастазы по расположению относительно самой опухоли бывают ближними и дальними.

Первый – почти всегда один, и он всегда образуется в ближайшем к опухоли лимфатическом узле. Исключение составляют лишь особые виды рака – рассеянные, не имеющие четкого очага. Скажем, почти все опухоли костей и ряд мелкоклеточных сарком. А рак самой лимфатической системы приводит к образованию множественных участков перерождения по всей лимфатической системе тела.

Дальние метастазы – это вторичные опухоли, которые начинают расти в совсем других органах тела. К сожалению, сплошь жизненно важных, удаленных от груди с ее первичным очагом. Речь идет о печени, почках, мочевыделительной системе и пр. Хотя именно для рака молочной железы часть дальних метастазов может оказаться как бы ближней. Для него характерно метастазирование в позвоночник, на уровне 7-го позвонка (самый выступающий на шее, если наклонить ее вперед). Кроме того, достаточно редкие случаи рака сердечной мышцы или перикарда, легочной диафрагмы тоже могут быть связаны с опухолями молочной железы.

Нам здесь важно запомнить, что сам по себе метастаз (как ближний, так и дальний) – это ведь, по сути, несколько жизнеспособных клеток опухоли, оторвавшихся от ее тела. Затем их заносит с током крови или лимфы в ближайшую точку, в которой этот ток замедляется по каким-то причинам. В этом месте клетки оседают и начинают новое размножение.
Именно потому, что метастазирование более всего напоминает распространение вирусной инфекции, вторичные очаги всегда обнаруживаются в органах, из которых их либо вообще невозможно удалить, либо возможно в единичных случаях. Ведь как раз печень и почки становятся первыми «жертвами» опухоли оттого, что кровоток в них сильно замедлен. В данном случае из-за особой структуры сосудов, созданной для того, чтобы они могли отфильтровать кровь от определенных веществ. Например, погибших телец, как печень, или мочевины, как почки.

Но, согласимся, в этом есть и еще один очевидный момент. Ни одна клетка здоровой, неизмененной ткани тела не выживет, если ее занесет с кровотоком в ткани другого типа, верно? Из данного правила известны исключения, но они очень редки и строго ограниченны по условиям возникновения. Допустим, в легких и ряде других органов иногда могут выживать ткани селезенки.

А вот метастазам эти законы безразличны. Переродившиеся клетки одного вида легко приживаются и начинают размножение в ткани, образованной клетками совсем другими. Потому бывшие клетки опухоли груди так быстро и просто становятся клетками костного мозга, печени, диафрагмы…

И когда мы говорим, что рак легких, молочной железы, предстательной железы и любого другого органа – это одно и то же, мы выражаемся не фигурально. Мы имеем в виду сходство буквальное: то, что клетки любых злокачественных опухолей под микроскопом выглядят одинаково или без малого одинаково. Хотя вырезают их из тканей, которые на вид никак не перепутаешь.

Вот из-за этого феномена сама онкология не воспринимает слишком всерьез собственные рекомендации избегать тех или иных канцерогенных факторов. Ведь если рак везде одинаков, сложно всерьез предполагать, что один из его видов вызывается одним фактором, а другой – другим. Теории, принятые во внутренних кругах этой науки, значительно сложнее. В том числе во всем, что касается происхождения рака, где бы он ни располагался у того или иного больного.